|
Биография С.Т. Аксакова
Детство
Сергей Тимофеевич Аксаков
Сергей Тимофеевич, сын Тимофея Степановича Аксакова,
прокурора уфимского земского суда, принадлежащего к небогатой, но старинной дворянской
семье, и Марии Николаевны Зубовой, дочери помощника оренбургского наместника, родился в
Уфе 20 сентября 1791 года. В «Семейной хронике» и «Детских годах
Багрова-внука» Аксаков подробно воссоздает сложную и во многом драматичную историю
отношений своего отца - влюбленного в природу, слабовольного, тихого, застенчивого,
малообразованного человека - и матери - губернской красавицы, выросшей в
чиновничье-аристократической среде, властной, умной, начитанной женщины. В поэтической
душе маленького Сережи - будущего писателя - плавно соединились положительные качества
его родителей: глубокое понимание, чувствование природы, любовь к литературе, искусству.
От отца же к нему перешло еще одно увлечение - лодка, удочка, а вскоре и ружье, которые
начинают заполнять не только досуг, но и почти всю жизнь мальчика.
Отпрыск старинного дворянского рода, Аксаков, несомненно,
имел в детстве живые впечатления гордого семейного сознания этой родовитости. Герой
прославившей его автобиографии, дедушка Степан Михайлович, мечтал о внуке именно как о
продолжателе "знаменитого рода Шимона" - сказочного варяга, племянника короля
норвежского, выехавшего в Россию в 1027 году.
Серёжа Аксаков был очень одарённым мальчиком. В четыре года
он уже хорошо читал, а в пять лет декламировал наизусть стихи Сумарокова и Хераскова,
по-своему пересказывал и даже разыгрывал сказки «Тысячи и одной ночи».
Детство Сережи Аксакова прошло в этом чудесном благословенном краю. Уфа находится на
широте Рязани и Смоленска, поэтому башкирский пейзаж напоминает средне-русский: те же
сосна, ель, ива, калина, черные леса - дуб, осина, береза. Но во всем этом крае -
огромная чрезмерность - в широте полей, в густоте трав, в богатстве лесов птицей, вод -
рыбою. В мае 1830 года в Москве С. Т. Аксаков писал о Башкирии:
В наш дикий край лечу душою:
В простор степей, во мрак
лесов,
Где опоясаны дугою
Башкирских шумных кочевьев,
С их бесконечными
стадами -
Озера светлые стоят,
Где в их кристалл с холмов глядят
Собравшись
кони табунами...
Или где катится Урал
Под тению Рифейских скал!
Обильный
край, благословенный!..
Хранилище земных богатств!..
Любовь к природе, совершенно чуждую его матери, насквозь
горожанке, будущий писатель унаследовал от отца. В первоначальном развитии его личности
все отходит на второй план пред воздействием степной природы, с которой неразрывно
связаны первое пробуждение его наблюдательности, его первое жизнеощущение, его ранние
увлечения. Наряду с природой, крестьянская жизнь вторгалась в пробуждающуюся мысль
мальчика. Крестьянский труд возбуждал в нем не только сострадание, но и уважение;
дворовые были свои не только юридически, но и душевно. Женская половина дворни, как
всегда, хранительница народно-поэтического творчества, знакомила мальчика с песнями, со
сказками, со святочными играми. И "Аленький цветочек", записанный много лет спустя по
памяти о рассказе ключницы Пелагеи, - случайный обрывок того огромного мира народной
поэзии, в который вводили мальчика дворня, девичья, деревня. Но ранее народной
литературы пришла городская, по преимуществу переводная: старый приятель матери Аничков
привел мальчика в неистовый восторг разрозненной коллекцией "Детского чтения"
А.И.Новикова. В мир стихотворной лирики ввела его "Детская библиотека" Кампе,
переведенная Шишковым; громадное впечатление произвели на него также сочинения
Ксенофонта - "Анабазис" и история Кира младшего. Это уже был переход от детских книжек к
настоящей литературе. С характерным для него упоением он погрузился в "Россиаду"
Хераскова и сочинения Сумарокова, а рядом с ними читались "Мои безделки" Карамзина и его
же "Аониды".
Длинный ряд книжных воспоминаний Аксакова показывает, как мало можно считать обстановку,
в которой прошло его раннее детство, заурядной обстановкой помещичьего захолустья XVIII
века.
Учеба в гимназии
Дальнейшее воспитание и образование С. Т. Аксаков получил в
Казанской гимназии, о чем так подробно рассказано им в его «Воспоминаниях».
Мать с трудом решилась на разлуку со своим любимым сыном, и эта разлука чуть не стоила
жизни и сыну, и матери. Поступив первоначально в гимназию в 1799 году, С. Т. Аксаков
вскоре был взят матерью обратно, так как в ребенке, вообще очень нервном и
впечатлительном, стало развиваться, от тоски одиночества, нечто вроде падучей болезни.
Год он прожил в деревне, но в 1801 году уже окончательно поступил в гимназию. Отзываясь
в своих «Воспоминаниях» вообще неодобрительно об уровне тогдашнего
гимназического преподавания, С. Т. Аксаков отмечает, однако, нескольких выдающихся
учителей, каковыми считает: воспитанников Московского университета И. И. Запольского и
Г. И. Карташевского, надзирателя В. П. Упадышевского и учителя русского языка
Ибрагимова. У Запольского и Карташевского С. Т. Аксаков жил в качестве пансионера. В
1817 году Карташевский породнился с ним, женившись на его сестре Наталье Тимофеевне, на
той красавице Наташе, история которой составляет сюжет неоконченной повести того же
названия, продиктованной автором незадолго до смерти. В гимназии С. Т. Аксаков переходил
в некоторые классы с наградами и похвальными листами. В гимназии царила атмосфера,
благоприятствовавшая развитию духовных интересов учащихся.
В гимназии Аксаков провел всего три с половиною года, конец
которых запечатлен новыми литературными интересами. Это был прежде всего театр, который
всегда так занимал Аксакова, особенно в первой половине его литературной деятельности, и
с которым сблизил его товарищ Александр Панаев, "охотник до русской словесности",
"обожатель Карамзина", издатель рукописного журнала "Аркадские пастушки".
Учеба в университете
В 1804 году в Казани открыли университет. В числе
первых студентов был Сергей Тимофеевич Аксаков. Для помещения последнего была отведена
часть гимназии, а некоторые преподаватели назначены профессорами, и лучшие ученики
старших классов произведены в студенты. Слушая университетские лекции, С. Т. Аксаков в
то же время продолжал по некоторым предметам учиться в гимназии. Разделения на
факультеты в первые годы существования Казанского университета не было, и все 35
студентов слушали самые разнообразные науки: высшую математику и логику, химию и
классическую литературу, анатомию и историю.
Еще в гимназические годы Аксаков оказался в центре кружка
молодых людей, проявлявших живой интерес к искусству.
Увлечение гимназистов литературой проявлялось в том
энтузиазме, с каким издавались здесь рукописные журналы. Один из таких журналов -
"Аркадские пастушки" - выпускал близкий приятель Аксакова, Александр Панаев. Несколько
позднее пристрастился к сочинительству и Аксаков, совместно с Панаевым организовавший
другой журнал, который назывался "Журнал наших занятий". Каждый номер "Журнала наших
занятий" открывался эпиграфом, сочиненным Аксаковым: "Многие пишут для славы, мы пишем
для удовольствия: приятная улыбка на устах наших товарищей и друзей есть для нас
драгоценный венок награды".
В журнале он публикует свои первые литературные опыты -
стихи, написанные в наивно-сентиментальном стиле. «Карамзинизм» юного
Аксакова длился недолго и сменился другой крайностью. В это время он читает «Рассуждение
о старом и новом слоге российского языка» адмирала А. С. Шишкова и становится
ревностным сторонником его литературно-лингвистической теории. Приверженность эта,
однако, носила скорее характер идеологический и теоретический, чем практический,
поскольку она слабо влияла на поэтику и стилистику его литературного творчества.
Гордостью Казани в то время был публичный театр, на сцене
которого временами гастролировали известные столичные актеры. В университете была
создана своя любительская труппа, успешно ставившая комедии Сумарокова, Веревкина и
других авторов. Аксаков был организатором самодеятельного театра, его первым директором
и даже соавтором какого-то драматического сочинения, постановка которого и положила
начало этому театру. Здесь, в Казани, на сцене университетского театра, Аксаков узнал
первые радости сценического успеха. "...Я играл очень много, всегда с блистательным
успехом!" - вспоминал Аксаков много лет спустя. Со своим другом Панаевым они смастерили
маленький механизированный театр с куклами и разыгрывали пьески в кругу своих друзей.
Аксаков и Панаев увлекались также собиранием бабочек, а учил их этому преподаватель
естественных наук в университете по фамилии Фукс.
С 1806-го года Аксаков принимает участие в деятельности
«Общества любителей отечественной словесности» при Казанском
Университете.
Аксаков пробыл в университете до 15 с половиной лет, но эти
полтора года много значат в его развитии. Трудно даже сказать, что сыграло здесь большую
роль: собирание бабочек или товарищеский журнал, увлечение театром или литературные
споры. Собственно "научных сведений" - как он сам жалуется - он вынес из университета
немного. Однако, что-то носилось в воздухе аудиторий, что-то заражало идеализмом
пытливости и знания. Французские лекции натуралиста Фукса, несомненно, сыграли
серьезнейшую роль в упрочении той врожденной наблюдательности Аксакова, которая
впоследствии давала И.С.Тургеневу право ставить его в известных отношениях выше Бюффона.
Здесь он осмыслил свою любовь к природе, здесь закрепил любовь к литературе.
Зрелые годы
В 1807 году Аксаков получил на руки аттестат, совершил
короткое путешествие в Оренбургскую губернию, затем полгода прожил в Москве и
обосновался, наконец, в Петербурге. С помощью своего друга и наставника со времени учебы
в Казани Г.И. Карташевского он устроился в Комиссию по составлению законов, где
проработал переводчиком два года. Так началась его «государственная служба»,
которой он посвятил с перерывами и на различных поприщах полтора десятка лет своей
жизни.
Страстное желание усовершенствоваться в декламации привело
его к близкому знакомству с актером Я. Е. Шушериным, знаменитостью конца XVIII- начала
XIXвека, у которого молодой театрал, в разговорах о театре и в декламации проводил
большую часть свободного времени. Впоследствии С. Т. Аксаков рассказал об этом в очерке
под заглавием «Яков Емельянович Шушерин и современные ему театральные знаменитости».
Этот очерк, как и прочие театральные воспоминания (1812-1830), заключают в себе много
ценных данных для истории русского театра первой трети XIX столетия. Кроме театральных
знакомств, С. Т. Аксаков приобрел и другие знакомства - с мартинистами В. В.
Романовским, старинным приятелем семейства Аксаковых, и Лабзиным, а также с известным
адмиралом А. С. Шишковым. Масонство не привлекало к себе С. Т. Аксакова, сближение же с
Шишковым шло очень успешно, чему много способствовало декламаторское дарование молодого
писателя. С Шишковым С. Т. Аксакова познакомил один из сослуживцев по комиссии
составления законов - известный впоследствии своими литературными связями А. И.
Казначеев, родной племянник адмирала. В доме Шишкова С. Т. Аксаков неоднократно
устраивал спектакли.
Через два года Аксаков был переведен в "Экспедицию о
государственных доходах". Скучная канцелярская работа раздражала и огорчала Аксакова.
Скрепя сердце он еще долго тянул служебную лямку, радуясь только частым поездкам в
Москву и к родным в деревню. Полную отставку он получил лишь в конце 1819 года. В 1811
году Аксаков оставил службу в Петербурге и вскоре переехал в Москву. К этому времени
здесь поселился Шушерин, который познакомил его с Н.П. Николевым, Н.М. Шатровым, Н.И.
Ильиным, Ф.Ф. Кокошкиным, С.Н. Глинкой. Несколько лет спустя круг друзей пополнился
новыми именами: А.А. Шаховским, М.Н. Загоскиным, а еще позднее - А.И. Писаревым.
В 1812 году Аксаков перевел трагедию Софокла «Филоктет»
с французского перевода Лагарпа. Почти одновременно с этим он работал над комедией
Мольера «Школа мужей», которая впервые была поставлена на петербургской
сцене весной 1819 года. А еще два года спустя в Москве вышел из печати его вольный
перевод «10-й сатиры» Буало. Эти литературные опыты принесли Аксакову
известность в театральных и писательских кругах Москвы и Петербурга.
Суровое время Отечественной войны 1812 года Аксаков пережил
в деревенской тиши Оренбургского края. Охота, рыбная ловля, литература, театр - вот тот
мир, в который был целиком погружен Аксаков в эти годы. Находясь в глубокой деревенской
глуши, он интересовался событиями, которыми жила вся страна. Вести о них доходили к нему
от друзей из Москвы и Петербурга. Здесь же провел он и последующие полтора десятилетия,
лишь ненадолго приезжая в Петербург и Москву, чтобы не дать угаснуть своим
литературно-театральным связям. В один из своих приездов в Петербург - это было в конце
1815 года - Аксаков познакомился с Г.Р. Державиным. О своих встречах с прославленным
поэтом он рассказал впоследствии в мемуарах «Знакомство с Державиным».
В 1816 году Сергей Тимофеевич женится на Ольге
Семеновне Заплатиной, дочери известного суворовского генерала. Ее мать, Игель-Сюма, была
турецкой княжной из рода Эмиров, производящих себя от Магомета и пользующихся правом
носить зеленую чалму. Во время осады города Очакова она была взята в плен. А во время
войны с Турцией при Екатерине был обычай: пленные турки и турчанки размещались по
обывателям. Игель-Сюма попала в семейство генерала Воинова. Ее скоро окрестили и выучили
читать и писать по-русски. Необыкновенная красавица, она привлекла к себе сердце
молодого Заплатина, который женился на ней. У них было двое детей, одна из которых -
дочь Ольга. Эта умная и образованная женщина сыграла большую роль в жизни писателя.
Аксаков поверял ей все свои служебные и литературные дела. Она была первым читателем
большинства его произведений, первым критиком и советчиком. После свадьбы С. Т. Аксаков
отправился с молодой женой в заволжскую вотчину своего отца Тимофея Степановича. Эта
заволжская вотчина - село Знаменское или Ново-Аксаково - описана в «Семейной
Хронике» под названием Нового Багрова. Там у молодых в следующем году родился сын
Константин. Пять лет прожил С. Т. Аксаков безвыездно в доме родителей. Семья ежегодно
прибавлялась.
В 1816 году С. Т. Аксаков написал «Послание к А. И.
Казначееву», напечатанное впервые в «Русском Архиве» 1878 г. В нем
автор негодует на то, что нашествие французов не уменьшило галломании тогдашнего
общества.
В 1821 году Тимофей Степанович согласился, наконец, выделить
сына, у которого было уже четверо детей, и назначил ему в вотчину село Надежино в
Белебеевском уезде Оренбургской губернии. Это самое село встречается в «Семейной
Хронике» под именем Парашина. Прежде чем переехать туда, С. Т. Аксаков отправился
с женой и детьми в Москву, где провел зиму 1821 года. В Москве он возобновил знакомства
с театральным и литературным миром, завязав теснейшую дружбу с Загоскиным, водевилистом
Писаревым, директором театра и драматургом Кокошкиным, драматургом князем А. А.
Шаховским и др., и напечатал перевод «10-й сатиры» Буало, за что его избрали
в члены «Общества любителей российской словесности». Летом 1822г. С.Т.
Аксаков опять отправился с семейством в Оренбургскую губернию и оставался там безвыездно
до осени 1826 года. В августе 1826 года С. Т. Аксаков простился с деревней навсегда. С
этих пор до самой кончины, т. е. в течение тридцати трех лет, он был в Надежине только
наездом всего три раза. С этого времени в творчестве писателя начинается новый период.
Он увлекается театром и начинает успешно выступать в роли театрального критика.
Надо заметить, что до середины 20-х годов XIX века
театральная критика в России находилась под строгим запретом. Актеры императорских
театров считались на "службе у его величества", и поэтому их игра и репертуар не
подлежали публичной критике. Сценическая эстетика была нормативной, актер исполнял роль
по заранее установленным правилам. Правительство культивировало взгляд на театр как на
средство "увеселения" и "приятного времяпрепровождения". На сцене ставили пустяковые
водевили и мелодрамы, а серьезной пьесе редко удавалось пробиться на сцену. В 1828 году
журнал "Северная пчела" добился разрешения печатать театральные рецензии. С этого
момента начинается медленный перелом во взглядах на театр. Начинает формироваться новая
эстетика русского сценического искусства, потому что старые формы классического театра
давно уже пришли в противостояние с новыми запросами жизни. На русскую драматическую
сцену стали пробивать себе дорогу новые, реалистические веяния. К этому же времени
относится и начало интенсивной деятельности Аксакова как критика. Он сотрудничает с
журналами "Атеней", "Галатея", "Московский вестник" и др. Театр для Аксакова - важное
средство воздействия на общество. Актеры должны раскрывать характер человека, должны
быть верны "натуре". Сергей Тимофеевич стоял у истоков развития современного театра.
С. Т. Аксаков возобновил еще с большей интимностью дружбу с
Писаревым, Шаховским и проч. Он взялся за прозаический перевод «Скупого»
Мольера (1828 г.); он явился деятельным защитником своих друзей от нападок Полевого,
уговорил Погодина, издававшего в конце двадцатых годов «Московский Вестник»
и время от времени и без того уделявшего место театральным заметкам С. Т. Аксакова -
завести особое «Драматическое прибавление», которое сплошь писалось им
одним. Враждовал с Полевым С. Т. Аксаков также и на страницах «Атенея»
Павлова и «Галатеи» Раича. Наконец, в «Обществе любителей российской
словесности» С. Т. Аксаков прочитал свой перевод 8-й сатиры Буало (1829 г.),
обращая из нее к тому же Полевому резкие стихи.
Вскоре, однако, обнаружилась недостаточность средств для
широкого столичного образа жизни, который вели Аксаковы. Литературные занятия не были
регулярными и денег не приносили. Снова возникла мысль о службе, и в 1827 году Аксаков
был определен цензором Московского цензурного комитета, а вскоре он стал исправлять
должность его председателя. Цензорская деятельность Аксакова продолжалась немногим более
трех лет. Он «пропустил» в печать статьи И.В. Киреевского, И.В.
Проташинского, которые «не понравились правительству». Поэтому в 1831 году,
оставшись без службы, он вынужден был более интенсивно взяться за перо. Началось его
сотрудничество в газете «Молва», во главе которой стоял его сын Константин
Аксаков. Служба в цензуре и работа в «Молве» расширили круг литературных
знакомств Аксакова. Он близко сходится с Павловым, Шевыревым, Языковым, Баратынским,
Надеждиным.
В октябре 1833 года Аксаков получил новое назначение - в
Константиновское землемерное училище в качестве инспектора. А полтора года спустя
училище было преобразовано в Межевой институт. Аксаков стал его первым директором. На
этом новом поприще, на котором Аксаков пробыл до конца 1838 года, он развил необычайную
энергию. В короткий срок межевой институт был превращен в образцовое учебное
заведение.
В 1834 году Аксаков купил под Москвой имение Абрамцево.
Расположенное в 50 верстах от города, на живописном берегу речки Вори, оно служило ему
местом отдыха и труда.
В 1839 г. С. Т. Аксаков, расстроенный службой, которая дурно
влияла на его здоровье, вышел окончательно в отставку и зажил довольно богато и открыто
частным человеком, получив значительное наследство после отца, умершего в 1837 г. (мать
умерла в 1833 г.). Он унаследовал изрядное хозяйство, которое в общей сложности теперь
составляло около 850 крепостных крестьян и несколько тысяч десятин земли. В большом
барском доме Аксаковых в Москве с его обширным двором, людскими, садом царила атмосфера
патриархальной жизни. В числе постоянных гостей здесь бывали Гоголь и Тургенев, братья
Киреевские, Погодин, Шевырев.
В начале тридцатых годов круг знакомств С. Т. Аксакова
изменился. Писарев умер, Кокошкин и Шаховской отошли на второй план, Загоскин
поддерживал чисто личную дружбу. С. Т. Аксаков начал подпадать под влияние, с одной
стороны, молодого университетского кружка, который составляли Павлов, Погодин, Надеждин
и сын его, Константин Сергеевич, с другой же - под благотворное влияние Гоголя,
знакомство с которым началось с 1832 г. и продолжалось 20 лет, вплоть до самой кончины
великого писателя. В доме С. Т. Аксакова Гоголь обыкновенно читал в первый раз свои
новые произведения; в свою очередь, С. Т. Аксаков Гоголю первому читал свои
беллетристические произведения еще в то время, когда ни он сам, ни окружающие его не
подозревали в нем будущего знаменитого писателя. Дружба с Гоголем поддерживалась и
личными сношениями, и перепиской. Отрывки из воспоминаний С. Т. Аксакова о Гоголе
напечатаны в 4-м томе полного собрания сочинений под заглавием: «Знакомство с
Гоголем». Под тем же заглавием в «Русском Архиве» 1889 г., а затем
отдельным изданием появились не напечатанные еще черновые материалы для воспоминаний,
выписки из писем, многие письма Гоголя к С. Т. Аксакову и т. п. В 1834 г. в
альманахе «Денница», изданном Максимовичем, известным ученым и другом
Гоголя, С. Т. Аксаков поместил небольшой рассказ «Буран», который
свидетельствовал о решительном повороте в его творчестве: С. Т. Аксаков обратился к
живой действительности, окончательно освободившись от ложноклассических вкусов. Это
произведение послужило началом его деятельности как крупного художника. В «Буране»
наметилось уже центральное направление аксаковского творчества, проявилась главная черта
его творческого метода. Глубокий интерес к живой действительности - вот что лежит в его
основе.
С.Т. Аксаков пишет воспоминания
Идя неуклонно по новому пути реалистического творчества, он
уже в 1840 г. начинал писать «Семейную Хронику», которая, впрочем, в
окончательном виде появилась только в 1846 г. Отрывки же из нее были без имени автора
напечатаны в «Московском Сборнике» 1846 г. Затем в 1847 г. появились «Записки
об ужении рыбы», в 1852 г. - «Записки ружейного охотника Оренбургской губ.",
в 1855 г. - «Рассказы и воспоминания охотника». Все эти охотничьи «Записки»
С. Т. Аксакова имели огромный успех. Имя автора стало известным всей читающей России.
Его изложение было признано образцовым, описания природы - поэтическими, характеристики
зверей, птиц и рыб - мастерскими изображениями. «В ваших птицах больше жизни, чем
в моих людях», - говорил С. Т. Аксакову Гоголь. И. С. Тургенев в рецензии по
поводу «Записок ружейного охотника» признал описательный талант С. Т.
Аксакова первоклассным. Ободренный таким успехом, уже на склоне лет С. Т. Аксаков явился
перед публикой с целым рядом новых произведений. Он принялся за воспоминания
литературного и, главным образом, семейного характера. В 1856 г. появилась «Семейная
Хроника», имевшая успех необычайный. Критика разошлась в понимании внутреннего
смысла этого лучшего произведения С. Т. Аксакова. Так, славянофилы (Хомяков) находили,
что он «первый из наших литераторов взглянул на нашу жизнь с положительной, а не с
отрицательной точки зрения»; критики-публицисты (Добролюбов), наоборот, находили в
«Семейной Хронике» факты отрицательного свойства. В 1858 г. появилось
продолжение «Семейной Хроники» - «Детские годы Багрова-внука»,
имевшие успех меньший. «Литературные и театральные воспоминания» обратили на
себя малое внимание, хотя заключают много ценного материала и для историка литературы, и
для историка театра.
Для характеристики последних лет жизни С. Т. Аксакова важны
сведения в «Литературных воспоминаниях» И. И. Панаева и воспоминания M. H.
Лонгинова. Последний рассказывает, что здоровье С. Т. Аксакова пошатнулось лет за
двенадцать до кончины. Болезнь глаз принудила его надолго запереться в темной комнате,
и, не приученный к сидячей жизни, он расстроил свой организм, лишившись притом одного
глаза. Весной 1858 года болезнь С. Т. Аксакова приняла весьма опасный характер и стала
причинять ему жестокие страдания, но он переносил их с твердостью и терпением. Последнее
лето провел он на даче близ Москвы и, несмотря на тяжкую болезнь, имел силу в редкие
минуты облегчения диктовать свои новые произведения. Сюда относится «Собирание
бабочек», появившееся в печати после его смерти в «Братчине» -
сборнике, изданном бывшими студентами Казанского университета под редакцией П. И.
Мельникова в конце 1859 г. Осенью 1858 г. С. Т. Аксаков переехал в Москву и всю
следующую зиму провел в ужасных страданиях, несмотря на которые продолжал еще иногда
заниматься литературой, и написал «Зимнее утро», «Встречу с
мартинистами» (последнее из напечатанных при жизни его сочинений, появившееся в
«Русской Беседе» 1859 г.) и повесть «Наташа», которая напечатана
в том же журнале. Сочинения С. Т. Аксакова много раз выходили отдельными изданиями. Так,
«Семейная Хроника» выдержала 4 издания, «Записки об ужении рыбы»
- 5, «Записки ружейного охотника» - 6. Первое полное собрание сочинений,
составляющих почти полную автобиографию С. Т. Аксакова, появилось в конце 1886 г. в 6-ти
томах, изданное книгопродавцем Н. Г. Мартыновым и редактированное частью И. С.
Аксаковым, который снабдил его ценными примечаниями, а частью П. A. Ефремовым, который
сообщил изданию значительную полноту в библиографическом отношении.
Аксаков скончался 30 апреля 1859 года в Москве. Об Аксакове
справедливо было сказано, что он рос всю жизнь, рос вместе со своим временем, и что его
литературная биография есть как бы воплощение истории русской литературы за время его
деятельности. Он не был самостоятелен и не мог создать форм, подходящих к его простой
натуре, его бесконечной правдивости; консерватор не по убеждениям, не по идеям, но по
ощущениям, по всему складу своего существа, он преклонялся пред признанными
традиционными формами высокого стиля - и долго не мог выразить себя достойным образом.
Но когда новые формы реального повествования были не только созданы, но и
реабилитированы, когда "Повести Белкина" и "Вечера на хуторе близ Диканьки" внедрили в
общее сознание, что простой правдивый рассказ не ниже высокой литературы, что душевное
содержание, доселе отрезанное от нее литературной условностью, имеет и другие, более
скромные по виду и более жизненные по существу формы, Аксаков честно отлил в эти формы
то, что без них должно было остаться бесформенной массой устных рассказов и
воспоминаний.
Русская литература чтит в нем лучшего из своих мемуаристов,
незаменимого культурного бытописателя-историка, превосходного пейзажиста и наблюдателя
жизни природы, наконец, классика языка. Интерес к его сочинениям не убит хрестоматиями,
давно расхватавшими отрывки охотничьих и семейных воспоминаний Аксакова как образцы
неподражаемой ясности мысли и выражения.
|
|
