|
Духовное наследие К.С. Аксакова, как и многих других славянофилов, представ-ляет собой исключительно многогранное и до сих пор недостаточно осмысленное явление.
Между тем его многообразие, богатство и глубина обусловливают целесообраз-ность перехода от преимущественно общих характеристик его взглядов к более вни-мательному изучению разработанных им концепций и подходов к конкретным про-блемам философии, социологии, культурологии.
В этом плане крайне интересным, плодотворным и не потерявшим свою акту-альность в современных условиях является предложенное К.С. Аксаковым понимание специфики искусства (преимущественно на материале литературы), развитое в его теоретических и литературно-критических работах. Здесь прежде всего интересно то, что исходя из расхожих, предвзятых мнений, К.С. Аксаков, как активный славянофил, т.е. выразитель определенной общественно-политической тенденции, публицист и полемист, должен требовать «ангажированного», общественно-мобилизованного ис-кусства, открыто пропагандирующего определенные ценности, идеалы и идеи, ставя-щего своей непосредственной целью воспитание людей и народов; быть решительным противником «чистого искусства».
Однако на деле все обстоит не так, и К.С. Аксаков является тонким и глубоким исследователем собственной природы и собственных функций искусства в системе культуры.
Искусство понимается им как истина не в логическом выводе, а в образе1, как абсолютная деятельность духа, обрабатывающая внешний материал и выявляющая его внутреннюю истину, не утверждая при этом каких-то взятых извне идей (видно влияние Ф. Шеллинга, считавшего искусство высшей формой постижения мира).
Мысль в искусстве не выдвигается как мысль, но она сама через образы входит в душу человека, художник никогда и ничего не доказывает, вопрос художественный есть вопрос исполнения, воплощения мысли.2
Таким образом, К.С. Аксаков четко выделяет главную специфику искусства - мышление образами - и противостоит не только плоско дидактичным и морализатор-ским подходам к искусству, но и позиции, ярко выраженной его бывшим товарищем, а затем яростным и влиятельным оппонентом - В.Г. Белинским, рассматривавшим искусство как, прежде всего, наглядно-образную социально-политическую критику и оценку общественной жизни, как «кафедру», с которой художник проповедует и учит людей. Подобные, социально-утилитарные концепции искусства, делающие его слу-жебным инструментом для преобразования других сфер культуры и общественной жизни, лишают искусство его собственной специфики; значения и целей.
Но К.С. Аксаков отвергает и более тонкое выражение этой же тенденции (доста-точно популярное и сегодня), которое наиболее полно изложил Г. Гегель.
Гегель рассматривает искусство (и религию) не как самостоятельные сферы про-явления и выражения человеческого духа, а как отражение истины (логической) в об-разных формах, менее совершенное и предшествующее ее полному и адекватному выражению в теоретической логически-понятийной (т.е. и словесно-знаковой) форме.
К.С. Аксаков же требует от подлинного искусства не образного выражения фи-лософских и социальных идей, но полной искренности, полного беспристрастия, счи-тая, что только при отсутствии всякой задачи художник может решить великую задачу искусства.3
Очевидно, что здесь требуется уточнение понимания позиции К.С. Аксакова: не противоречит ли требование беспристрастности художника рассмотрению искусства как истины, мысли в образе?
Представляется, что здесь нас подводят многозначность, неопределенность са-мих понятий «истина» и «мысль» в отношении к искусству. Популярный в Х1Х-ХХ веках гносеолого-логико-сциентистский подход к проблемам духовной культуры сво-дит эти понятия к их логико-знаковой и фактографической составляющим, понимает мысль прежде всего как рациональный, словесно-знаковый, дискурсивный духовный процесс. Но это - лишь одна из составляющих подлинного человеческого, целостного мышления, включающего в себя и образы-переживания, и оценки.
Мышление - это процесс упорядоченной и целенаправленной духовной деятель-ности по человеческому освоению определенных сторон и предметов действительно-сти, и он может протекать и в форме последовательного движения образов, и в форме движения ценностных ориентации. Соответственно, «мысль», лежащая в основе ху-дожественных образов, - это прежде всего эстетическая идея, - отношение в форме образного переживания к каким-то аспектам жизни. Полагаю, что именно так пони-мает «мысль» применительно к искусству К.С. Аксаков.
Нами предложена модель структуры художественного образа, развивающая по-добный подход.4
Кратко ее суть состоит в следующем: социальные, природные и иные явления действительности выступают для активно относящегося к ним художника предметом и внешним источником формирования первого элемента художественного образа - образного переживания в форме эстетической идеи. Это - своеобразный «мыслеоб-раз», устойчивое и сформированное образное переживание какого-либо предмета или ситуации, часто не имеющее вербальных компонентов вообще (В. Маяковский писал, что стихотворение на взволновавшую его тему возникает сначала как определенный ритмический строй; у Сурикова идея «Утра стрелецкой казни» возникла в форме цве-тосветового контраста и т.д.).
Но если у просто эстетически развитого человека это переживание считается субъективным, то художник стремится объективировать его, передать другим людям, включить в культуру.
Для этого используется своеобразная «техника чувств», т.е. специальные приемы организации человеческого восприятия в определенном направлении, общие для искусства вообще (контраст, фигура и фон, аналогии и т.п.) и специфические (цвето-вые пятна в живописи, перебои ритма в музыке и т.п.).
Это второй элемент художественного образа, своеобразная система программи-рования восприятия, закладывающаяся в третий элемент - материальное воплощение образа (в изображении, слове, звуке, танце и др.).
Таким образом, основным содержанием искусства оказывается не «что» (изо-бражение), а «как» (выражение), т.е. именно «как» закрепляет и передает главное - определенное эмоционально-образное отношение к миру. И главное значение искус-ства для человека - не передаваемая им информация («энциклопедия русской жизни XIX века»), а развиваемая им способность тоньше и глубже чувствовать, переживать окружающий мир - а значит духовно осваивать, очеловечивать его и свою реакцию на него.
Представляется, что именно в этом направлении развивается мысль К.С. Акса-кова, отмечавшего, что в художественном творческом акте важна именно полнота и органичность, жизненность исполнения, а не грандиозность и социальное значение неадекватно воплощенных замыслов.5
Он считает, что основой поэзии является не слово (т.е. информативная сторона языка), а слог, музыкальный элемент, строй6, т.е. то, что передает образно-эмоциональное переживание. Литератору нужна душа слова, художественная правда7, а не пропаганда внешних для произведения идей или натуралистическое подражание действительности. Критике натурализма в искусстве (кстати, прекрасного камуфляжа для идеологизированной или коммерческой поп-культуры), вошедшего в моду к середине XIX века, К.С. Аксаков уделяет особое внимание.
Он отмечает, что наружное подобие, копирование «наглой действительности»8, которое выдается за «правду жизни», является клеветой на жизнь9, ее искажением (ну, чем не современная российская «чернуха», особенно в кино, где так легко создать иллюзию «подлинности»?). Искусство, по К.С. Аксакову, в своих образах раскрывает общее, но не в абстрактно-теоретической, а в живой, наглядной форме (у Н. Гоголя не частное - «бедный человек», а общее - «человек» - выходит на первый план).10
При этом излишние подробности ограничивают читателя, который должен дея-тельно участвовать в произведении11 (заметим, что на это и направлена выделенная нами «техника чувств» С.С.), копия же жизни не нужна и всегда бледнее оригинала.12
Тем более низка по уровню та коммерческая поп-культура, где «как будто» ха-рактеры, слог, мысль13, а по сути - повторы, плагиат, примитивизация, пошлость и пустота, которая годна только чтобы «убить время», и никак не совершенствует чело-века духовно. Здесь, уже в XIX веке, К.С. Аксаков дал уничтожающую характеристи-ку «развлекательной» культурной индустрии, пышно расцветшей бурьяном в наше время (детективы, романы «для метро», телесериалы и т.п.).
Исключительно важным теоретически является положение К.С. Аксакова о том, что сам автор является действующим лицом произведения и, даже в прямой речи, не совпадает с реальным сочинителем.14 Это - предвосхищение концепции «автора» как системообразующего фактора произведения у М.М. Бахтина15 и близко к нашему по-ложению о том, что именно определенный характер переживания, а не изображаемый предмет, определяет сущность искусства. «Автор», его взгляд, его позиция - основа любого произведения искусства (художественное фото - вся суть «художественного» в позиции и взгляде автора).
А общечеловеческое в искусстве, по справедливому мнению К.С. Аксакова, ро-ждается только из высшего развития национального. Действительно, выразить чело-веческое как таковое, может только живой, конкретный, т.е. индивидуально-особенно-общий образ. А реальный, не абстрактный человек, имеет национальность, место и время, обстоятельства существования. И именно в диалектическом противоречии национально-исторической особенности и конкретного проявления в них общего человеческого и рождается мировое искусство. Это понимание национальной самобытности как выражения духа народа и общечеловеческого как конкретного - исключительно важно для развития национальных культур и в наше время.
В целом К.С. Аксаков очень высоко и не утилитарно подходит к искусству, по-нимая художественное творчество как гармоническое разрешение муки творца19 (вспоминается С. Кьеркегор: «Что такое поэт? Несчастный человек, чьи уста так соз-даны, что стоны и крики, вырываясь сквозь них, звучат как прекрасная музыка.»), ко-торое раскрывает людям внутренний ужас бесконечного20, передает непередавае-мое21, духовно совершенствует человека и народы.
Таким образом, можно отметить, что понимание специфики искусства у К.С. Аксакова не потеряло своей актуальности ни теоретически (поставленные им проблемы и сегодня являются предметом дискуссии, а предложенные решения - весьма современны и перспективны); ни практически (в сегодняшней культурной жизни многие явления, отмеченные и рассмотренные К.С. Аксаковым, не только су-ществуют, но и расширились, а его оценки и подходы к развитию культуры нисколько не устарели).
Это подтверждает необходимость дальнейшего изучения и освоения духовного наследия К.С. Аксакова во всем богатстве и многообразии его творчества, созвучного реалиям и проблемам нашего времени.
СНОСКИ
- Аксаков К.С, Аксаков И.С. Литературная критика. - М.: Современник. - 1982. - С. 179,228.
- Там же. - С.185.
- Там же. - С. 185-186.
- См.: Семенов С, Гейгер Е. Взаимосвязь философских и специальных дисциплин как путь формирования творческого мышления музыковеда // Вопросы оптимизации учебного процесса в музыкальном вузе.: Сб. тр. Вып. 125. - М.: Российская академия музыки им. Гнесиных, 1993. - С. 4.
- Аксаков К.С., Аксаков И.С. Литературная критика. - С. 148.
- Там же. - С. 34-35, 58-59, 80.
- Там же. - С.248.
- Там же. - С. 228.
- Там же. - С. 218.
- Там же. - С. 147.
- Там же. - С. 222.
- Там же. - С. 229.
- Там же. - С. 215.
- Там же. - С. 184.
- См.: Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. - М.: Искусство, 1979. - С.162-180.
- Аксаков К.С, Аксаков И.С. Литературная критика. - С. 62, 90.
- Там же. - С. 54,68,
- Там же. - С. 225,243.
- Там же. - С. 207.
- Там же. - С. 211.
- Там же. - С. 212.
С.Н. СЕМЕНОВ,
кандидат философских паук
|
|
