|
Башкирский край - родина Сергея Тимофеевича Аксакова. Его мать - коренная уфимка из рода казаков-первопоселенцев. Дед по отцовской линии купил землю в Уфимском наместничестве еще в 70-ые годы XVIII века - эпоху активного заселения башкирских земель. В эти же годы была основана и деревня Надеждино.
Село Надеждино играет особую роль в летописи рода Аксаковых. И музей, создаваемый на месте старого усадебного дома, имеет право быть совершенно не похожим ни по задачам, ни по воплощению на другие существующие музеи Аксакова. Тому есть ряд причин.
Из всех составляющих музейное понятие мемориалъность реально в отношении села Надеждино мы можем говорить лишь о мемориальности географического места, окружающего ландшафта. На данный момент не сохранились ни усадебный дом, ни вещи; остались лишь скудные документальные свидетельства. Однако временная, историческая и событийная связь всей семьи Аксаковых с этим местом настолько сильна, продолжительна, насыщенна и важна, что позволяет говорить об особой значимости села в истории рода Аксаковых. Выявить это значение тем более необходимо, что традиционным аксаковедением оно несколько стушевалось, затмилось ролью другого мемориального памятника - села Абрамцево - счастливо сохранившего до наших дней не только дом, но и обстановку, вещи, документы, рукописи.
Родовая вотчина Аксаковых
Исторически привязанность рода. Аксаковых к этому месту начинается со дня основания села Надеждино. В 70-х годах XVIII века Куроедов, муж двоюродной бабки Сергея Тимофеевича, " перевез сюда своих крепостных крестьян из Симбирской губернии, желая основать деревню. Название дал в честь своей жены Надежды (ее отчество и фамилия стали названиями еще двух основанных им на башкирской земле деревень - Ивановки и Куроедово). Он-то и начал строительство усадебного дома и церкви.
Первые встречи юного Сережи Аксакова с деревней Надеждино относятся к последним годам XVIII и первым XIX века. Это были, действительно, «первые» встречи, открывающие мальчику новый, невиданный мир природы, сельской жизни, крестьянского труда и первые жизненные уроки несправедливости.
Усадебный дом в селе Надеждино.
Фотография начала XX века.
Следующий временной отрезок пребывания С.Т. Аксакова в Надеждино относится к 20-м гг. XIX века, когда он, глава семейства, получает от своего отца это село в наследственную собственность. С этих пор имение Надеждино становится одним из основных поставщиков доходов писателя на всю оставшуюся жизнь. Здесь он поселится с женой и четырьмя детьми в 1821 г. и по 1826 г. «попытается» быть помещиком, т.е. вести свое хозяйство самостоятельно. К этому периоду относятся его первые литературные и театрально-критические опыты. Здесь у него родятся еще дети и среди них будущий «пламенный публицист» Иван Аксаков. В селе Надеждино пройдет и самое раннее детство «передового бойца славянофильства» - Константина, как некогда и самого Сергея Тимофеевича. А также детство не менее знаменитых и замечательных его детей Веры и Григория. Поистине Надеждино для всей семьи Аксаковых было родовым гнездом, где получали первые, во многом формирующие личность, впечатления дети Аксакова. Но и потом, когда вся семья покинет село и навсегда поселится в Москве и ее окрестностях, с Надеждино их будут связывать хозяйственные заботы. Так, в 40-50-е гг. Сергей Тимофеевич трижды еще побывает здесь вместе со своими старшими сыновьями, регулируя деятельность управляющего по взиманию оброка и ведению хозяйства.
Дальнейшая история села связана уже с именем Григория Аксакова, кому в наследство перейдет оно в 60-е гг. И снова село сослужит добрую службу Аксаковым в 80-е гг., когда внучка Сергея Тимофеевича - Ольга, которой он посвятил свои знаменитые книги, откроет здесь кумысолечебницу, вдохнув новую жизнь в историю села. Она сама будет руководить строительством корпусов, вникать во все подробности кумысного производства, чтобы обустроить лечебницу с наилучшими удобствами. И в скором времени сведения о кумысолечебнице Ольги Григорьевны Аксаковой будут помещены в справочные книги по Уфимской губернии.
Дореволюционная история села Надеждино Белебеепского района - это своеобразная летопись семьи Сергея Тимофеевича Аксакова. Деревня, основанная его двоюродным дедом, кровно связана с судьбой как самого писателя, так и с жизнью, формированием мировоззрения, служебной и гражданской деятельностью детей и внуков.
Таким образом, ведущей темой всей экспозиции становится история семьи Аксаковых, а концептуальной идеей экспозиционного решения - помещичья усадьба как родовое «гнездо» Аксаковых1 и трансформация этого понятия в жизни различных поколений.
Усадьба, сам дом становятся как бы центральными героями экспозиции. Ее история, рассказанная во времени (с XVIII по XX века) через судьбы конкретных ее обитателей, и есть содержание экспозиции, ключ к художественному решению и определяющее направление научной работы.
Феномен дворянской усадьбы
Русская помещичья усадьба - это уникальное явление культуры. К дворянской усадьбе как явлению наши современники подходят с особым трепетом и ностальгией. Роль ее в культурной и духовной жизни нации сегодня только изучается и осваивается. Усадебная жизнь русского дворянства - это целый мир, неповторимая цивилизация, породившая, как сегодня принято говорить, особый менталитет русского дворянства. Жизнь помещика в усадьбе выделяла массу времени для досуга, который был заполнен занятиями литературой, науками или архитектурой, театром, охотой, семейными праздниками и воспитанием детей. Здесь все заботились обо всех, и в то же время каждый член семьи имел свободу в выборе досуга и трудов. Усадьба щедро одаривала и «негой праздной» и «праведным трудом».
Усадебная жизнь - это, прежде всего, счастливое безмятежное детство ее обитателей, где они с рождения были погружены не только в таинственный мир природы, по и сживались с историей своего рода, фамилии, семьи, а также сближались с повседневным бытом крестьян. Именно усадебная жизнь тесно связывала помещика и с миром крестьянского хозяйствования, с одной стороны, и с народной культурой и с национальными традициями, фольклором - с другой2.
Среди всемирно известных счастливо сохранившихся до наших дней помещичьих усадеб, прославленных именами их обитателей (Михайловского, Тархан, Ясной Поляны, Мураново) - могло стоять и имя «Надеждино». Но, увы!.. Последнее упоминание и графическое изображение усадебного дома мы встречаем в журнале «Столица и усадьба» за 1916 г.
Интересно, что история усадебного дома в Надеждино пережила все этапы трансформации понятия «помещичья усадьба». Задумывался и строился он Куроедовым как летняя резиденция, эдакий небольшой, но удобный дом для отдыха и охоты. Впоследствии, как известно из повестей Аксакова, этот дом снискал печальную славу, став местом разгульной жизни Куроедова. Строилась усадьба по всем правилам начавшего в те времена усадебного бума. Но ни усадьба в целом, ни усадебный дом не были достроены при жизни основателя деревни. Сергей Тимофеевич вспоминал, что еще в детстве они останавливались в Надеждино «во флигеле недостроенного помещичьего дома».
Расцвет усадебного строительства в России приходился на десятые-двадцатые годы XIX века. Именно в это время Аксаков с семьей переселяется в надеждинский дом. Он обустраивает дом на свой вкус, достраивает дворовые службы и все необходимое не только для жизни в нем летом, но и в зимнее время и проводит в нем безвыездно (не считая поездок в Ново-Аксаково на званые обеды и праздники к маменьке) пять лет. Все эти годы и дети Аксакова, и он сам ощущали на себе благотворное действие тихой, созерцательной патриархальной жизни в сельской глуши. В течение всей последующей жизни в столице и ее окрестностях Аксаков сохранит привязанность к подобному «усадебному» укладу жизни с ее хлебосольством, гостеприимством и многонаселенностью помещичьего дома, о чем не раз писали в своих воспоминаниях те, кто бывал в московских квартирах Аксаковых.
Последующая история усадебного дома в Надеждино, как в зеркале, отразила судьбу русской дворянской усадьбы эпохи развивающегося капитализма. Уже во второй половине XIX века усадебная культура уходит в прошлое. А в конце XIX века она была заменена новым веянием времени - строительством дач. Дворянские «вишневые сады» вырубались под дачи особенно в местах близости к железным дорогам3. Последняя наследница и владелица Надеждино из рода Аксаковых - Ольга Григорьевна, пыталась спасти имение, много раз перезаложенное в банке, от продажи с торгов. Совсем в духе своего времени она построила в трех километрах от усадьбы у самой железной дороги дачные корпуса, где в 1889 году открыла кумысолечебницу.
К вопросу об экспозиционном методе
Главные вопросы музейного экспозиционного строительства - «что» воссоздавать и «как». На сегодняшний день в селе Надеждино сугубо мемориальным можно признать лишь ландшафт, саму местность и Дмитриевский храм.
Вновь отстроенный усадебный дом является своеобразным знаком, собирательным образом того усадебного помещичьего дома, который известен нам по повестям С.Т.Аксакова и мемуарной литературе. Сложно выделить, какой же из периодов истории аксаковского Надеждино должен стать отправным, главным в музейной реконструкции. Первым хозяином дом не был достроен; отделанный и приспособленный под жилье Сергеем Тимофеевичем усадебный дом сгорел еще при писателе, что и ускорило отъезд всей семьи в Москву; вновь отстроенный усадебный дом не предназначался для длительного проживания и лишь Ольга Григорьевна надолго поселится в нем в 90-х годах.
Принимая во внимание общее концептуальное решение воссоздания усадьбы как родового гнезда, правомерно и экспозицию будущего музея не ограничивать рамками одной эпохи, а дать хронологический срез, поступательную историю как самого усадебного дома, так и его хозяев в разные исторические эпохи: на конец XVIII, начало и конец XIX веков.
Более сложной является задача «как» воссоздать жизненную среду столь разных эпох, чем заполнить пространство экспозиционных залов. До последнего времени мемориальную среду, особенно там, где она была значительно утрачена, воссоздавали на основе типологического интерьера. Но сегодня на закупку типологической мебели в необходимом количестве не хватит средств не только у музея, но и у республиканского министерства культуры, так как подлинные вещи тех времен стоят непомерно дорого. Да и музееведение на данном этапе более откровенно в определениях и не всякая типология ныне выдается за мемориальность. А главное, сменилась функциональная значимость музейной экспозиции. Превалирующей стала не столько сохранная функция (да и какой в ней смысл, когда мемории заменяются типологией). Большее значение отводится познавательной, обучающей и культуротворческой функциям. Современная музейная экспозиция призвана удивлять, обучать, творить вместе со зрителями, посетителями музея.
Сегодня уже прочно утвердились новые музейные методологии построения экспозиции. Наиболее крупные и яркие представители и законодатели определяют их как образно-художественный (Е.А. Розенблюм), образно-сюжетный (Т.П. Поляков) методы.
Суть их в том, что музейная экспозиция создается как расширенная метафора, образ, заложенной в концепции идеи. Экспозиция перестает быть упрощенной иллюстрацией научных документов и исторических фактов, всего лишь дизайнерским оформлением представленных экспонатов. Она становится философско-поэтической моделью вещественного и духовного мира меморируемых лиц. Образный метод позволяет выстроить экспозицию так, что все составляющие ее (художественное решение, вспомогательный материал, типологические веши, муляжи и макеты) завязываются в единое целое, в особую экспозиционную историю, действующую, в первую очередь, на эмоции и чувства посетителя и воссоздающую ауру данного места в данное (заявленное концепцией) время.
Образно-художественный метод построения экспозиции наиболее приемлем в том случае, когда необходимо создать жизненное пространство, бытовую среду практически на пустом месте, заново. В этом случае особую роль играют как вспомогательные материалы (муляжи, копии, макеты), так и чисто художническое решение экспозиции. Вновь создаются не только элементы интерьеров, мебель, но и активно привносятся в экспозицию архитектурные или скульптурные формы в виде дополнительных архитектурных объемов деталей. Соорганизованность всего экспозиционного пространства напоминает некую театральную декорацию, призванную пробудить эмоциональное восприятие посетителя, включить его в творческое осмысление экспозиции. В этой среде новоделы (мебель, элементы архитектурного убранства, отдельные бытовые предметы) могут быть воспроизведены не с буквальной точностью, но обязательно стилистически достоверно и на высоком художественном уровне. От мастерства художественного исполнения зависит насколько естественно, органично будет восприниматься посетителями заведомая искусственность воссоздаваемой среды.
Моделирование жизненной среды обитателей Надеждино в разные исторические временные периоды - главная художественная задача экспозиции.
Тематическая структура
Вновь реконструированный усадебный дом в селе Надеждино состоит из четырех экспозиционных залов, двух вестибюлей и мезонина. Маршрут экскурсии начинается от одного вестибюля через экспозиционные залы к другому вестибюлю. И хотя залы расположены не анфиладой, экспозиция рассматривается посетителями поступательно.
Первый зал - «Преданья старины глубокой» - воссоздается на конец XVIII века и рассказывает об истории возникновения села, истории рода Аксаковых (до Сергея Тимофеевича) и ранних детских впечатлениях будущего писателя, связанных с людьми и бытом XVIII века.
Второй зал - «Попытка жить помещиком» - ведет рассказ о 20-х годах XIX века, времени пребывания в Надеждино СТ. Аксакова вместе с женой и малолетними детьми, о его образе жизни, семейном быте и занятиях.
Схема залов усадебного дома 162
Третий зал - «Воспоминание об усадьбе» - посвящен памяти об усадьбе тех, кто провел в ней детство, молодость. И хотя всю середину XIX века в имении никто не жил, оно продолжало питать аксаковскую семью и духовно, и материально.
Четвертый зал - «Последние владельцы имения» - воссоздается на 80-ые годы XIX века и рассказ в нем пойдет об идейной позиции Константина, издательской работе Ивана, чиновничьей и хозяйственной деятельности Григория. А хранительницей памяти об этих людях станет Ольга Григорьевна Аксакова - последняя владелица родовой вотчины - села Надеждино.
Некоторые направления художественного решения экспозиционных залов
Основными документальными источниками для экспозиционеров являются автобиографические повести и другие произведения С.Т. Аксакова, сочинения Ивана и Константина Аксаковых, мемуарная литература XVIII-XIX веков, специальная литература по жилым интерьерам, живопись XVIII-XIX веков, архивные материалы. Сложность экспозиционной задачи в том, что каждый зал требует особого стилевого решения, художественного образа. От зала к залу меняются не только исторические отрезки времени, но и действующие лица, восприятие и осмысление данного времени в общем ходе экскурсионного повествования, настроение экспозиционного рассказа.
Первый зал. Преданья старины глубокой
Этот зал посвящен восприятию XVIII века глазами ребенка и через историю своего рода. В этой семейной истории сплетаются два мощных полюса общественной жизни XVIII века - безграничная власть, доходящая до самодурства (эдакая абсолютная монархия в своей вотчине в лице М.М. Куроедова) и духовная мощь сильных нравственных натур-созидателей (в лице деда Степана Михайловича Аксакова)4. Эти личности являлись представителями двух различных социальных групп - крупнопоместного и мелкопоместного дворянства, что сказывалось и на жизненном укладе, и образе жизни, и достатке.
Художественная экспозиционная задача первого зала - создать образ XVIII века, «старины глубокой», особым образом организуя и выстраивая интерьер: цветовую гамму, расстановку и подбор мебели, декоративное убранство. Каждая вещь, деталь интерьера должна нести смысловую нагрузку, стать развернутой метафорой образа далекой старины. Отдельные экспонаты (герб рода Аксаковых, карта имений, родословное древо, гравированные картинки из сельской жизни Гейслера или Карнеева) должны стать неотъемлемой частью интерьера, его элементами. А потому и выполнить их необходимо в стиле XVIII века (бумага, графика, паспарту и др.)
Принцип, по которому организуется интерьер в первом зале - это противопоставление простого, небогатого деревенского быта мелкопоместного дворянства, живущего натуральным хозяйством, (бытовым укладом, мало чем отличающимся от крестьянского) другому полюсу - пышности, богатству обстановки в имениях двоюродной бабушки П.И.Куроедовой - крупных землевладельцев.
Со страниц «Семейной хроники» и «Детских годов Багрова-внука» мы знаем, что Сережа Аксаков привык к «скромно, но со вкусом обставленному уфимскому дому» и «слишком простому дому деревенских помещиков», где по всему укладу видны были «небольшие требования на удобства жизни». В них даже мебель делали свои дворовые крепостные мастера. Сережа помнил в доме деда «домашнее, Акимовой работы, ольховое бюро». Конечно, в доме деда была необходимая «парадная» мебель в гостиной, но «Степан Михайлович никогда не сидел в гостиной и входил в нее только при самых необыкновенных случаях и то на самое короткое время».
И совсем другое устройство дома увидел Сережа поначалу в Вишенках, а затем в Чуфарово и Никольском - имениях Куроедовых. В Вишенках повсюду «висели картины в золотых рамах». Такую обстановку он увидел впервые: «Какие были диваны, сколько было кресел, и все обиты шелковой синею материей! Какая огромная люстра висела посередине потолка! Какие большие куклы с подсвечниками в руках возвышались на каменных столбах по углам комнаты! Какие столы с бронзовыми решетками, наборные из разноцветного дерева, стояли у боковых диванов!» Но больше всего поразили Сережу церковь, надворные постройки, сад и усадебный дом в Чуфарово.
В музейной экспозиции эти два различных уклада возможно передать через контрапунктные мизансцены - два разнохарактерных интерьерных уголка на подиумах. Один включал бы в себя мебель самодельную, простую и добротную; другой - фрагменты или отдельные образцы «роскошного убранства». Такое совмещение исторически оправдано и ярко характеризует хозяев" еще и потому, что именно в надеждинском усадебном доме в далеком XVIII веке Куроедов обустроил свое «осиное» разбойничье гнездо и свозил сюда многие награбленные у соседей дорогие вещи. Так что и самодельная, и богатая мебель могли находиться здесь в самом неожиданном соседстве.
Другую художественную деталь экспозиционного интерьера также подсказала повесть Аксакова. «Взглянув на залу, я был поражен ее великолепием: стены были расписаны яркими красками, на них изображались незнакомые мне леса, цветы и плоды, неизвестные мне птицы, звери и люди». «Я мог свободнее и подробнее рассмотреть живопись на стенах. Нет никакого сомнения, что живописец был какой-нибудь домашний маляр, равный в искусстве нынешним малярам, расписывающим вывески на цирюльных лавочках».
Автобиографические повести Аксакова по праву можно назвать энциклопедией русской старины, так как автор подробно описывает многие бытовые реалии, впоследствии утраченные. О том, что расписывать стены было модно не только в столицах, но и в провинции писал граф М.Д. Бутурлин в своих «Записках»: «стены расписывали клеевыми красками в подражание внутренности беседки с колонками, а в промежутках их пестрели кусты ярких роз, сирени и других растений, все в полном цветении... и в большинстве случаев кистью своих доморощенных живописцев-самоучек». Таким образом, расписывая стены первого зала, посвященного XVIII веку, мы как бы воссоздаем детские памятные впечатления Сережи Аксакова о том времени.
Встает вопрос об общем цветовом решении экспозиции зала. Цвет, тональность также не должны быть случайными, а играть на образ «старины далекой». Подсказку дают опять-таки книги Аксакова. Вот каким видит Сережа кабинет Куроедова рано утром: «проснувшись на другой день, я увидел весь кабинет, освещенный яркими лучами солнца: золотые рамы картин, люстра, бронза на бюро и зеркалах - так и горели». Интересно, что это обилие золотого, запомнившееся Аксакову, перекликается с тем, что заметили исследователи творчества А. С. Пушкина: «Желтый цвет ассоциировался у него с модой конца XVIII века»5.
Цветовая гамма от золотого к темно-желтому и глубокому коричневому возникает, если вспомнить о портретной живописи XVIII века - единственном достоверном источнике художественного образа той эпохи. Яркие, одухотворенные лица как бы высвечены из глубины темного фона. Думается, что экспозиция, рассказывающая о «старине далекой», должна быть решена в темной гамме, подчеркнутой густой драпировкой гардин, прикрывающих дневной свет. Этот образ также подсказан Аксаковым: «Когда мы вошли в гостиную, то я был поражен не живописью на стенах, которой было немного, а золотыми рамами картин и богатым убранством этой комнаты, показавшейся мне в то же время какой-то темною и невеселою, вероятно, от кисейных и шелковых гардин на окнах».
И еще одна деталь интерьера, которая поможет «сыграть» на метафоричность образа «старины далекой» - это использование зеркала. Именно зеркало может визуально создать иллюзию глубины. Этот прием придаст всему художественному образу экспозиции зримость и читаемость.
Второй зал. Семейная идиллия
Второй зал экспозиции посвящен 20-м годам XIX века. С августа 1821 по август 1826 гг. С.Т.Аксаков безвыездно проживал в селе Надеждино с женою Ольгой Семеновной и четырьмя детьми. Об этом времени существуют лишь незначительные упоминания в «Литературных и театральных воспоминаниях» Аксакова. Есть небольшие ссылки на этот период жизни и в других произведениях писателя, в частности, «Записках об уженье рыбы» и «Записках ружейного охотника Оренбургской губернии». Все эти отнюдь не пространные упоминания являются для нас драгоценным материалом, по крупицам воссоздающим жизнь, занятия, настроения целого периода жизни писателя, прошедшего непосредственно в надеждинском усадебном доме.
Историческое время, на которое воссоздается экспозиция, обозначено сроком пребывания здесь Аксаковых- 1821-1826 годы. Это время расцвета стиля «ампир» - самого дворянского стиля. В интерьере дворянского дома он проявлялся в «одушевлении быта»; былая «парадность заменилась большей камерностью, а жизнь дворянского дома эстетизировалась»6. Обстановка и оформление должны были создавать образ уединенного уголка, располагающего к чтению, беседам, рукоделию. Было модно называть свои дома «хижинами», «скромными уголками», «простыми низкими домиками». Совершенно в духе идиллической поэзии начала века писал о надеждинском доме Сергей Тимофеевич в стихотворении «Послание в деревню»:
Лечу в мой дом, соломой крытый, -
Простой, как я в желаньях прост,
Куда, породой знаменитый,
Скучать не придет скучный гость.
Где с беззаботною душою,
Свободный света от оков
Живал и с милою семьею;
Где я беспечно каждый день
Блажил мою богиню - лень!7
О том, что обстановка в доме была простой и скромной, говорится и в другом его стихотворении: «без богатства и без нужды жили мы своей семьей».
Ампирные интерьеры не захламляли пространство комнат, а наоборот, вся мебель имела изящные формы, ее было очень немного; не допускалось громоздкости, темных, мрачных цветов, даже яркие цвета допускались не всегда. Окна оформлялись легкими воздушными драпировками, часто в цвет стен. Тяжелые темные гардины оставались лишь в спальных комнатах. Очень модны были живые цветы, порой целые изгороди из вьющихся растений (трельяжи), которые дополняли образ «сельской хижины».
Образцы ампирного интерьера очень часто зарисовывались и потому дошли до нас в многочисленных «домашних альбомах» - неповторимых образцах дворянской культуры того времени. Подобный альбом был и у Ольги Семеновны Заплатиной. Этот альбом хранится в Абрамцево. Думается, что некоторые странички его возможно скопировать для экспозиции второго зала.
Как и в первом зале, весь экспозиционный материал должен быть размещен в интерьере и оформлен по стилистическим требованиям начала XIX века. Это: виды Москвы и Санкт-Петербурга, портреты друзей СТ. Аксакова той поры и тех, с кем он переписывался, живя в Надеждино: А. А. Шаховской, М.Н, Загоскин, Л.Е. Шушерин, И.И.Дмитриевский, С.Н. Глинка и, конечно же, Г.Р. Державин и А.С. Шишков. Автографы писем и стихотворений, листы из сельского альбома - все это экспонаты, рассказывающие о досуге взрослых; детские деревянные игрушки, гербарии - о досуге детском.
Особое настроение легкости привнесут в интерьер картины сельского быта, выполненные в виде силуэтов черного изображения на белом фоне -технике, весьма распространенной в начале XIX века.
Предполагается экспозиционный интерьер второго зала разбить на три мизансцены, место для творческих занятий хозяина, уютный уголок для рукоделия хозяйки, а рядом пространство для детских игр. Все художественное решение экспозиции второго зала должно быть подчинено главной задаче - созданию образа семейного уюта и творческих занятий хозяина. И хотя СТ. Аксаков покидал Надеждино после печальных событий (гибели детей, пожара в усадьбе), он на протяжении всей жизни будет стремиться и в городе найти такое жилище, которое он смог бы обустроить как усадебный дом. Среди подмосковных усадеб он, наконец, найдет Абрамцево, расположение и архитектура которого во многом напоминало ему надеждинский дом.
О том, какой была атмосфера в семье, как жилось в Надеждино подрастающим детям Аксакова, мы находим свидетельства в поэзии Константина Сергеевича. В его лирике немало упоминаний о счастливой поре детства: «... тот дальний край мне мил, и я люблю мечтать, воспоминая, - Я счастлив был!». Эти воспоминания возникают в трудные душевные минуты и несут радость облегчения.
...Тяжело-тяжело на душе залегло,
И тоскует-тоскует она;
... но счастливит меня
Память прежних младенческих лет.
Предо мной тихий пруд, волны в берег не бьют,
Камыши зеленеют на нем;
Вот село, барский двор, деревянный забор,
На дворе сельский видится дом.
Тихий вечер, тепло, а в окошках светло,
В доме люди, дом жизнью кипит...
Поэтические воспоминания Константина Аксакова интересны нам не только тем, что передают мирную, гармоничную жизнь всей семьи,9 но и тем, что являются фактологическим документом - почти единственным - того, как выглядела усадьба в Надеждино.
Как живы в памяти моей
Мои младенческие лета,
Когда вдали от шума света
Я возрастал среди полей...
Как живо помню я тебя,
О время детства золотое,
Деревню нашу и себя.
Когда, беспечный друг забавы,
Я был природы целой друг,
И не тревожили мой дух
Мечты бессмертия и славы.
Но все же время унесло!
Я помню тихое село,
Тебя я помню, двор обширный.
С зеленым бархатным ковром,
Тебя я помню, дом наш мирный,
Довольства и веселья дом.
И садик наш уединенный,
Где я так часто восхищенный,
Цветы сажал и поливал!
О, как прелестно предо мной
Мое прошедшее предстало,
Какою чистой красотой,
Какою радостью сияло.
Все эти немногочисленные упоминания о селе Надеждино в произведениях С. Т. и К.С. Аксаковых имеют огромное значение для построения экспозиции. Они передают главное - общую атмосферу тепла, мира и тихого счастья, царившего в семейных отношениях, в быту, даже несмотря на неурожайные годы и другие житейские волнения.
Третий зал. Воспоминания об усадьбе
Третий зал в экспозиции музея занимает особое положение - он находится как бы в центре всего хода экскурсии, в него выходят двери трех других залов. Он несколько теряет в экспозиционных плоскостях из-за большого количества дверных и оконных проемов, но его местоположение весьма выгодно в смысловом плане.
С точки зрения концептуальной идеи, экспозиция этого зала представляет собой собирательный образ усадьбы, оставленной хозяевами, так как рассказывает о времени, когда никто из семьи Аксаковых не жил в имении Надеждино. В самом усадебном доме жизнь как будто останавливалась: комнаты закрывались, мебель зачехлялась, зеркала и люстры занавешивались. Но активно продолжалась жизнь семьи Аксаковых в столице и подмосковных селах. Частично ее вели и на средства, присылаемые управляющим из надеждинского имения, и таким образом родовая вотчина продолжала подпитывать аксаковскую семью.
Художественный образ этого зала - это своеобразное воспоминание об усадьбе Сергея Тимофеевича. Константина, Ивана, Веры, воплощенное в их творчестве, переписке, дневниках. И потому экспонатами этого зала должны стать портреты и рукописи тех, кому усадьба Надеждино была дорога памятью о проведенном здесь детстве, молодости. В зале не предполагается интерьерных уголков, а образ «зачехленности» возможно донести через изображение оставленной усадьбы на стенах и простенках зала.
В этом же зале необходимо сделать акцент на том, что именно на годы, когда в Надеждино никто из семьи Аксаковых не жил, приходится расцвет литературной славы Сергея Тимофеевича Аксакова: выходят в свет одни за другими его «Записки», биографические хроники. Его труды получают общественное признание. Уместно в этом небольшом и проходном зале поместить портрет писателя работы Н.Куприянова и прижизненные издания его книг.
Третий зал в общем ходе экскурсии становится как бы связующим не только по месту положения (к нему ведут двери из трех других залов), но и в смысловом плане: даже покинутая усадьба Надеждино продолжала жить в памяти, стихах и делах ее бывших обитателей.
Четвертый зал. Последние владельцы имения
Этот зал -заключительный. Он посвящен детям и внукам С. Т. Аксакова - Ивану, Григорию, Ольге Григорьевне. С именами Григория и его дочери Ольги связана дальнейшая судьба Надеждино в последние годы XIX и начала XX веков; именно они являлись последними владельцами родовой вотчины. Но только при Ольге Григорьевне усадьба вновь обретает хозяина, так как она поселится здесь в 80-х годах и проживет до 10-х годов XX века. В славной талантливой семье Аксаковых Ольга Григорьевна, вслед за Анной Федоровной (женой И.С.Аксакова), станет кропотливо заниматься собиранием и изданием произведений деда и дядей, будет бережно хранить архивы.
Ольге Григорьевне Аксаковой как хранительнице семейного архива, преданий и традиций и посвящена в большей степени экспозиция четвертого зала. Интерьер этого зала должен создать образ уютного семейного жилища, где на стенах в изобилии развешаны фотографии и портреты родных лиц, памятных мест, характерных примет. Экспозиционное пространство делится на тематические блоки, объединенные общим стилевым решением жилищного убранства 80-90-х годов XIX века.
Художественный и архитектурный стиль времени, на которое воссоздается жилой интерьер комнаты Ольги Григорьевны, именуется историзмом, переходящим в эклектику, т.к. он был собирательным по своей сути. В старых дворянских усадьбах годами скапливалась мебель, вещи разных эпох. Все они были памятны для хозяев и находили место в интерьере. Жилище, таким образом, из «сельской уединенной хижины» все больше превращалось в антикварный магазин. Стройность и гармоничность ампирных интерьеров «захламлялась», чрезмерно украшалась. Пространство гостиных комнат дробилось на отдельные укромные уголки для занятий, бесед, игр. Вошли в моду обои темных тонов с крупным рисунком, тяжелые драпировки, скатерти и чехлы, ковры на диваны, множество салфеток и других «приятных мелочей». Среди мебели встречались всевозможные подставки под цветы и скульптуры, большие кожаные диваны и крупные письменные столы, на стенах висели уже не легкие эстампы и литографии, а картины маслом в тяжелых багетовых рамах.
Этот стиль, если и имел вначале некоторые характерные признаки, постепенно вырождался в полное смешение различных художественных эпох: второе рококо сменялось готикой, восточные мотивы - китайскими заимствованиями. К 80-90 гг. (время, на которое оформляется четвертый зал) это художественное течение во многом утратило стилевую стройность, подготовив взлет нового художественного стиля - модерна.
К 90-м гг. фотография прочно вошла в быт. Были распространены почтовые открытки (и целые серии) с видами городов и губерний России. Это позволяет активно использовать их в экспозиции. Обилие фотографий как нельзя лучше сработает на образ семейного хранилища. Другой приметой времени могут послужить рамочки под фото: деревянные, мраморные, стеклянные различных форм и размеров.
Общее цветовое решение стен (обоев) возможно решить в коричнево-зеленой гамме с преобладанием оттенков зеленого как напоминание о дачной жизни Ольги Григорьевны. В этом же тоне должны быть выдержаны портьерная ткань, скатерти и чехлы на мебель - все обильно украшено бахромой, тесьмой, складками. Сама мебель из дерева темных пород с обилием точеных деталей. В интерьерах этого времени встречалось много живых растений, но, в отличие от начала века, это были «громоздкие» породы: пальмы, фикусы, клены, монстеры.
Поскольку Ольга Григорьевна была не только хранительницей родового имения, но и всего архива большой творчески одаренной семьи Аксаковых, то правомерно, что зал, ей посвященный, становится своеобразным хранилищем памяти о всех выдающихся родственниках.
Интерьерная экспозиция четвертого зала представляет собой жилую комнату Ольги Григорьевны, где памятные предметы, фотографии, книги собраны в отдельные уголки. О Константине Сергеевиче напоминает его фотография в русском костюме, брошюры и книги, виды Московского университета 30-х годов XIX века и портреты его современников. Об Иване Сергеевиче -большой письменный стол с фотографиями близких: жены, сестер, матери; с автографами писем и стихов. Над столом - карта Российской империи с указанием мест его служебных поездок. О Григории Сергеевиче напоминают также фотографии близких, деловые бумаги, виды поволжских городов, где он подолгу жил и губернаторствовал.
В четвертом зале интерьерному уголку, посвященному Ольге Григорьевне, отводится центральное место и значение. Ему необходимо придать характерные черты дамского уголка: с живыми цветами, настольной лампой, шкатулками и, конечно же, книгами. Экспонатами для этой темы должны стать фотографии Ольги Григорьевны, автографы ее писем к издателям, книги, вышедшие в свет с ее помощью, другие архивные материалы, ярко характеризующие ее личность.
Отдельной подтемой в этом зале желательно представить всех дочерей Сергея Тимофеевича и Ольгу Семеновну для рассказа об их благотворительной деятельности: они как и все представители этой славной семьи никогда не оставались глухи к бедам простого народа. Жертвовали суммы денег в помощь голодающим, собирали книги для сельских школ, жертвовали на храм.
Вспомогательные помещения и усадебный двор
Помимо основной экспозиции, развернутой в четырех залах, остаются вспомогательные помещения - два вестибюля и мезонин.
Мезонин предполагается использовать как выставочную площадь для передвижных выставок, литературных вечеров, лектория.
Первый вестибюль должен вводить посетителей музея в мир Аксакова. Его цель - первое знакомство с писателем. Небольшой книжный стеллаж с советскими изданиями произведений С.Т.Аксакова, К.С. и И.С.Аксаковых и развешанные на стенах иллюстрации к ним могут подготовить посетителя к восприятию последующей музейной экспозиции.
Вестибюль на выходе, наоборот, должен вновь перенести посетителя в современный мир. И здесь необходимо разместить тему потомков Аксакова, живущих в наши дни.
Проиллюстрировать ее можно родословной ветвью с фотографиями и краткими биографическими справками.
Художественное решение вспомогательного помещения не должно контрастировать со всей экспозицией, а нести в себе элементы стилей XIX века и в цветовом решении перекликаться с залами (последующим - в первом случае и предыдущем - во втором).
Из мемуарных источников известно, что в усадьбе не было больших садов, тенистых аллей. Но то, что во дворе обязательно были клумбы с нехитрыми сельскими цветами, цветущие кустарники и уютная беседка для вечерних чаепитий - несомненно.
СНОСКИ
- Известный роман И. С. Тургенева «Дворянское гнездо» был, кстати, написан по впечатлениям, полученным автором в Абрамцево в гостях у Аксаковых. Ко всей большой и дружной семье Аксаковых как нельзя больше подходит это сравнение с «гнездом», где всем тепло и вольно.
- Совсем не случайно, что вырастая в родовых дворянских «гнездах», в лоне патриархальной помещичьей усадьбы, молодые дворяне, уезжая в города и поступая на службу или в университеты, навсегда сохраняли в душе этот образ гармоничного устройства внешнего и внутреннего мира. И братья Аксаковы и Киреевские, и А. Хомяков, и Ю. Самарин - все ведущие деятели славянофильства в своих теоретических суждениях о всеобщем братстве, общинности, святости опирались на практический жизненный опыт из усадебной жизни, впитанный с детских лет. Не случайно и то, что их политические оппоненты - В.Белинский, Н.Добролюбов, Н.Чернышевский свои нигилистические теории во многом подкрепляли опытом своего тяжелого, бездомного, порой униженного «разночинного» детства.
- Загородная дача - еще одно уникальное явление русской истории, дошедшее до наших дней в виде садово-огородного дачного энтузиазма городских жителей, стремящихся хоть на некоторое время слиться с природой и подчиниться исконной, неизбывной тяге к земле, мирному труду, творчеству.
- Мать Аксакова с первой же встречи прониклась глубоким уважением к тестю - Степан Михайловичу: «величавый образ духовной высоты вставал перед пылкой, умной женщиной,... открывая перед нею какой-то новый нравственный мир».
- В.Д.Рак. «Комментарии к Капитанской дочке». Собр. соч. А.С.Пушкина в 5-ти тт., СПб, «Библиополис». 1994. Т.4, стр.406.
- Логвинская Э.Я. Интерьер в русской живописи первой половины XIX века, М, 1978. С. 29.
- Последнее двустишие - дань литературной традиции. Предполагалось, что тихие сельские уголки созданы лишь для праздности и неги. Эти же мотивы часты и в ранней лирике А. С. Пушкина.
Т.Е. ПЕТРОВА,
старший научный сотрудник
Мемориального дома-музея
С.Т.Аксакова в Уфе
|
|
